Британская трансамериканская экспедиция завершилась 9 июня 1972 года. В этот день с мыса Горн капитан Джереми Грувз послал радиосообщение: «Миссия выполнена!». Это было масштабное путешествие. Два Range Rover V8 «прокатились» по дорогам и бездорожью обеих Америк. Сегодня я расскажу вам лишь о малом отрезке пройденного пути – Дарьенском Разрыве... Это было ужасно. И я очень рад, что мы остались живы.
Путь с севера на юг был невыносимо долог и очень опасен. Причем серьезные трудности начались уже на заснеженных трассах Аляски. Так, например, одну из экспедиционных машин неожиданно занесло на обледенелом шоссе Айкон, и после этого она сильно ударилась о стоящий на обочине грузовик. Натерпелись мы страха и в сердце Кордильер, передвигаясь по дорогам, одну из «обочин» которых заменяла уходящая вертикально вверх скала, а роль другой играла многокилометровая пропасть. Дальше тоже было не легче. В Мексике мы познакомились с безводной пустыней, а в Гватемале Панамериканское шоссе было даже не похоже на дорогу из-за совершенно чудовищного количества ям и выбоин. Но как бы то ни было, в итоге мы все-таки победили болота и джунгли Гватемалы и в конце концов взяли курс на перевалы Анд.
В мае 1972 года настала пора познакомиться и с Южной Америкой, где участники экспедиции снова и снова проводили свои машины по горным тропам, в который раз встречаясь со зноем пустынь и степей. Всего же по Южноамериканскому континенту участники экспедиции прошли 2375 миль (3822 км) в течение четырех суток. Более того, в один из дней мы «намотали» на колеса наших внедорожников 800 миль (1290 км).
На этом фоне «цифры», показанные нами в Дарьенском Разрыве, просто обескураживают. Там, в джунглях Центральной Америки, хорошим показателем считалась скорость пять километров… в сутки! Впрочем, и в горных условиях экспедиция тоже не блистала скоростными перегонами. Перевалы были буквально блокированы, а дороги завалены снежным покровом толщиной в несколько метров. Пять суток на один перевал? Разве это не быстро?.. А однажды команде пришлось форсировать… озеро (это был единственный приемлемый путь для машин) и, как следствие, некоторое время ушло на постройку понтонной переправы… Но, как мне кажется, все эти трудности только обостряют ощущения человека, преодолевшего 18 тыс. миль (29 тыс. км) за семь месяцев сложнейшей экспедиции. Все, теперь можно просто стоять на знаменитом мысе Горн и любоваться бушующим океаном.
Опасная борьба с необычайно бурным потоком
Резиновый рафт заваливается на нос, как простреленный хищник, и я слышу голос кормчего: «Он разворачивается! Прыгайте! Мы перевернемся!». И действительно, буксирный трос, перекинутый на мою пирогу, стал ослабевать. Я увидел, как понтон, на котором находился наш Range Rover, становится боком к бурному течению. Люди в ужасе прыгают в воду… В результате наша маленькая пирога, которой мы и пытались тянуть машину, как китобойная лодка, подстрелившая огромного серого кита, оказалась привязана к застрявшему посередине бурной реки рафту. Только один человек проявил в этой ситуации достойное хладнокровие, пытаясь взять контроль над ситуацией. Это был временно исполняющий обязанности капитана нашего судна старший сержант Королевских инженерных войск Дэвид Райт (он много месяцев провел в роли кормчего во время путешествия по Голубому Нилу). Так вот, все это время Дэвид оставался на борту, пытаясь не дать рафту развернуться пробоиной к течению.
А тем временем мой панамский лодочник по имени Канито сделал именно то, что и нужно было сделать в этой ситуации. В воздухе сверкнуло лезвие мачете, и две уже независимые части троса упали в воду. Так или иначе, мы были в безопасности. Поток все еще пытался перевернуть рафт, но все его попытки разбивались о серьезное выражение лица капитана. Он смог победить реку. Он выиграл битву. А когда, благополучно причалив к берегу, уставшая команда для просушки развесила вещи на деревьях, многие уже не могли подняться. Они работали несколько часов в сумасшедшем темпе, и мысль о дальнейшем пути по сырым джунглям вызывала в них злую агонию. Ну а пока люди отдыхали, Канито, словно это было обычным ежедневным его занятием, за несколько часов сделал большую 10-метровую лодку, и мы отправились подбирать выплывших на другие участки берега членов нашей команды. И, слава Богу, вскоре все были в безопасности. Радовало и то, что мы спасли машину. Но при этом одна из лодок-понтонов была сильно порезана об острый камень и требовала серьезной работы по восстановлению.
Этот отрезок пути мы называли «Операция Дарьен» Надо сказать, что описанная ситуация стала одним из эпизодов бесконечной череды препятствий, с которыми за 99 дней пути столкнулись участники Британской трансамериканской экспедиции. Но вместе с тем сама идея пройти на машине от Аляски до Огненной Земли не казалась нам сумасбродной. Главной задачей было именно движение на автомобиле, а основной сложностью нам виделось преодоление непроходимого для колесных транспортных средств участка Дарьенского Разрыва (он протянулся от панамского Канитаса до колумбийского Барранкуилито). Самое интересное заключалось в том, что все предыдущие попытки проехать по этой земле ни разу не увенчались успехом. И каждый раз главными препятствиями становились Великое Болото Атрато и практически непроходимые джунгли. Но сама по себе цель просто проехать была бы слишком уж простой. Поэтому мы решили выполнить еще и большую научную программу, включив в команду ученых из Британии, Америки и Панамы. Они отправились с нами ради более плотного изучения ботаники, геологии, географии и зоологии региона. Впервые идея этого путешествия возникла в 1970 году, и для его организации был создан Комитет американо-британской трансамериканской экспедиции под руководством полковника Джулиана де Парк-Брема. Опытные исследователи и путешественники пророчили проекту крайне сложную судьбу, особенно учитывая тот факт, что все предыдущие попытки подобного рода экспедиций были провалены.
И когда Комитет попросил моей поддержки в этой авантюре, я, как и все мои знакомые естествоиспытатели, был абсолютно уверен – это полное безумие. Но после серьезной технической проработки, просчета возможных путей и прочих аспектов вопроса я начал верить, что шанс все-таки есть. Более того, мы получили активную поддержку со стороны британской армии, правительств Панамы и Колумбии, Британского музея естественных наук, Общества научных исследований и множества людей в Британии и Северной и Южной Америке. В результате при поддержке армии наша экспедиция стала напоминать боевую группу на военной операции. Нам помогали: 64 гражданских (59 мужчин и 5 женщин из Великобритании и Америки), 40 панамских солдат и 30 солдат колумбийских.
И вот в начале января 1972 года вся эта толпа была задействована в сумасшедшем прорыве, известном также как «Операция Дарьен». Нам в помощь были выделены один транспортный самолет ВВС ее величества, несколько вертолетов военно-воздушных сил США, Панамы и Колумбии, среднеразмерный транспортный самолет и малые одномоторные самолеты, выполнявшие задачи разведки местности.
В любой экстремальной экспедиции главное – это транспорт
А теперь о главном. Для осуществления безумного проекта компания British Leyland предоставила нам два внедорожника Range Rover. Позже к ним присоединился еще Land Rover (автомобиль был приобретен в Панаме), который использовался отдельной группой при прокладке маршрута через Дарьенский Разрыв. Планировалось, что на борту каждого Range Rover будет находиться команда из шести человек. Обе машины были доставлены на транспортном самолете на Аляску, откуда они и начали свой путь к Огненной Земле в начале декабря 1971 года. Что же касается Land Rover, то после выполнения поисково-разведывательных задач он должен был быть передан национальной гвардии Панамы.
Но машины не были главными транспортными средствами… Для перевозки необходимых припасов, запасных частей и медикаментов через границу Колумбии майор Кейт Морган-Джонс вела караван из… 28 пони. Причем для соответствия местным законам о владении и межгосударственной торговле гужевым транспортом они должны были быть заменены на такое же количество мулов, принадлежащих колумбийцам. Но, увы, до границы дошли всего пять животных. Условия были настолько сложны, что пони тонули в болотах, гибли от укусов насекомых и умирали от жажды. Немало проблем испытали и саперы, перевозившие оборудование на лошадях. Например, однажды инженеры потратили 19 часов на спасение лошади, увязшей в трясине.
Работы по подготовке автомобилей велись с соблюдением трех принципов: максимальная автономность, универсальность и комфорт. Сам по себе Range Rover был одним из самых удобных для путешествий автомобилей того времени, так что с последней задачей справиться было достаточно просто, при минимальных усовершенствованиях (как вам пункт №35 – стационарная кофеварка?). А вот с автономностью и универсальностью было сложнее. Начать с того, что прожорливый бензиновый V8 – не лучший выбор для экспедиций. А подкатной «автосервисный» домкрат вместо реечного – это и вовсе расточительство. Но есть и действительно удачные решения. Например, съемные передние и задние крылья имели две возможные конфигурации: «резаные» арки для установки «болотных» шин и «нерезаные» – для штатной резины.
О том, как важна для нас воздушная разведка
Обычно дожди в Панаме заканчиваются в середине декабря. А поскольку сухой сезон в этих местах продолжается около трех месяцев, то мы рассчитывали, что сможем преодолеть Разрыв посуху. Но наши планы оказались нарушены. Дело в том, что 1972 год был не совсем удачен в плане погоды: сезон дождей затянулся до середины января, и большая часть нашего пути напоминала свободное плаванье в море жидкой грязи. Кстати, о плаванье, а точнее – о полете… В мои обязанности входило проведение воздушной разведки. И вот великолепным летним утром самолет отправлялся из военного центра подготовки летного состава на самом краю Разрыва. Подо мной расстилалось одно из самых опасных и труднопроходимых мест на этой планете. Мы развернулись над аэродромом и направились на юго-восток.
Внизу начиналась покрытая зеленью равнина. Городок Чепо с блестящей водонапорной башней проскользнул под крылом и скрылся где-то позади. Солнце засверкало в отражении реки Байано, извивающейся, как гигантская змея. Ну а нагромождение белых «коробочек», расположенных на красном земляном пятне, – это начало нашего пути, город Канитас. Мы попросили пилота спуститься пониже. Капитан ВВС Дэвид Рэйд снова развернул самолет и провез нас над самыми верхушками деревьев.
Теперь мы могли разглядеть пятна то серой, то темно-зеленой травы, проносящейся под нами. Мы заняли высоту около 150 метров и стали ждать. Когда видимость стала достаточной, мы как следует рассмотрели нашего «врага». Но с такой высоты Дарьенский Разрыв все еще выглядел довольно мирно. Мы видели огромные участки, заросшие лесом, с плато между ними. Отдельно стоящие деревья выглядели странно: одни блистали развесистыми кронами-зонтами, а некоторые мертвецки белели усохшей древесиной. Их ветви выглядели, словно пальцы, указывающие на нас. Мы опустились ниже и прильнули к иллюминаторам (на альтиметре значилась высота 100 метров). Я взглянул на зеленый ковер внизу, и мне открылась истина: то, что мы сначала приняли за пятна травы, и были… джунгли! Весь наш будущий путь лежал сквозь этот зеленый ад.
И только река Байано разрывала монотонную зеленую массу… Тем временем Дэвид сбросил обороты и направил нос самолета прямо к воде. Мы неслись между огромными деревьями в пятидесяти метрах от поверхности и наблюдали, как из моторных каноэ (основного транспорта Дарьена) вздымаются вверх руки и лица, указывая на нас и выражая приветствие. На поляне зазеленели квадраты индейских хижин, покрытые пальмовыми листами. Наш самолет поднялся на 500 метров и направился к двум горным вершинам, расположенным на границе Дарьенского Разрыва. Мы вошли в долину на высоте крон деревьев, активно лавируя в узких проходах между гребнями. Самолет развернулся, и буквально через минуту я обнаружил себя бешено «отщелкивающим» целые пачки фотографий на Polaroid, высунувшись в открытое окно, а сидящий в хвосте самолета Питер Маретт быстро забирал у меня отснятые кадры и подавал новые упаковки. Мы тщетно пытались разглядеть дорогу или хотя бы какой-нибудь намек на тропу, но их не было.
Вообще же главной проблемой при разведке местности стал поиск мелких рек и ручьев, коими изобилует Дарьенский Разрыв. Также было совсем не лишним нанести на карту все мелкие деревушки и поселения. Но одной из главных задач этого вылета я все-таки определил для себя нахождение места для переправы через реку Байано. Мы летали почти полдня вдоль реки и израсходовали почти все топливо. Некоторые места выглядели вполне пригодными для переправы, но подходы к ним были очень сложны. И вот, когда уже настало время возвращаться, мы заметили следы (возможно, они были оставлены повозкой), подходящие прямо к берегу. Это было то, что нужно.
17 января Дэвид Бромхэд и его группа выдвинулись в Разрыв. Мы надеялись найти место переправы довольно быстро, но скоро в невысоких холмах, лежащих вдоль берегов реки, разведгруппа заблудилась. Самолет опять поднялся в воздух и помог ей сориентироваться. После поиска дороги к переправе группа приступила к изучению реки, а мы занялись погрузкой каравана из лошадей. Дождь все не прекращался, но мы не могли ждать. И вот 19 января караван был полностью готов к выступлению. Разведчики доложили по радио, что дорога очень тяжелая. Мы начали путь, имея не слишком большой запас времени до наступления следующего сезона дождей…
Первые три дня мы шли по очень плохой дороге, изобилующей жидкой грязью, и найти сухое место было в буквальном смысле невозможно. Одно радовало: нас не доставали москиты, но мы все равно расстилали сетки над гамаками. Кстати, река Байано не так уж и широка, не более 50 метров. Этот рыжий поток, несущий в себе массу глиняной взвеси, течет со скоростью не более четырех морских узлов. Учитывая все это, саперы заверили нас, что смогут без проблем переправить всех на другую сторону. И вот я стоял у кромки воды и внимательно всматривался в сплошную зеленую массу, укрывшую противоположный берег. Было ясно, что очень скоро она нас поглотит…
Эти ужасные, ужасные, ужасные джунгли
Двигаясь колонной, мы с каждым днем все дальше углублялись в джунгли. Большинство растений этого удивительного леса изо всех сил тянулось к свету. Как следствие, нижнего яруса достигала лишь его малая толика. На нашем пути стала сама природа. И даже лианы, казалось, спускались вниз только для того, чтобы путать лошадям ноги и срывать с них поклажу. Землю укрывала жухлая листва, а под ней мы обнаружили слой гумуса толщиной предположительно не менее 30 метров. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду окружающие нас джунгли издавали капающие звуки. Конденсата было такое количество, что для нас дождь не прекращался даже тогда, когда его на самом деле и не было. Ну а когда начинался настоящий ливень, то он моментально превращал наш путь в жуткую трясину.
Черная грязь, овраги, промоины и плотные заросли брали себе в подмогу «команду» из разливающихся ручьев, ядовитых пальм и «кусающихся» растений. Массу неудобств доставляла и промокшая одежда. Кожаные ремни размокали и растягивались прямо на глазах, а лучшие из приспособленных для джунглей ботинок и сапог уже не казались нам даже более-менее приемлемыми. Москиты, комары и мухи уже перестали удивлять нас своим чудовищным количеством, а укус гигантского пятисантиметрового муравья оказался страшнее ада – он превращал жизнь в сущую муку на несколько часов.
Нас «радовали» и невероятно больно кусающиеся гусеницы, и жуткие электрические угри в реках, и еще много всякой агрессивной живности. Сердце не выдерживало нагрузок влажности и жары, и только ночью наши «главные насосы» получали какой-то отдых. Огромные гнезда больших агрессивных шершней заставляли бурно выражать «благодарность» тому, кто по неосторожности ухитрился их побеспокоить. Хуже того – серьезно заболела одна из девушек. У нее обнаружилась сильная аллергическая реакция на укусы насекомых. Поверьте, это был самый настоящий ад – сороконожки с диаметром тела три сантиметра, пауки размером с обеденную тарелку и черные скорпионы. Все эти фантастически агрессивные существа рождали в участниках экспедиции нескрываемое чувство ужаса.
Более того, вскоре мы столкнулись с новой, неизвестной ранее разновидностью клещей, впивавшихся в плоть с таким упорством и силой, что снять их с тела мог только медицинский офицер. Их челюсти иногда так глубоко входили под кожу, что требовалось делать разрез (оставить голову клеща в теле – это значит создать источник воспаления). С другой стороны, нужно признать, что змеи, особенно их наиболее ядовитые и самые агрессивные виды, не проявляли такой уж сильной тяги к нападению. Что же касается крупных животных (по сути именно они являются самыми опасными в этих условиях), то они попадались нам и вовсе редко. Но несмотря на малочисленность встреч оказаться лицом к лицу с невероятно красивым, но смертоносным ягуаром, согласитесь, неприятно. Мы видели и других кошачьих вроде оцелота и длиннохвостого маргая. Ну и напоследок животный мир этого загадочного места решил представить нам большого оленя. А ночью... ночью наступала абсолютная тьма. Она была совершенно непроглядна, и только звуки предупреждали нас о том, что кто-то или что-то движется в направлении лагеря на запах пищи.
Стратегия и тактика внедорожного преодоления
И все же два наших Range Rover день ото дня продвигались вперед. Машины шли в плотной «связке». Спустя некоторое время мы выслали вперед разведку, а потом выделили еще одну команду, которая занялась выставлением вешек и точным обозначением пути. Это были саперы и инженеры, которые, как и в боевых условиях, используя мачете, бензопилы, пилы и динамит, занимались строительством дороги шириной примерно три метра. В итоге мы, наверное, повалили больше тысячи деревьев, а когда на пути встречались овраги и расщелины, то они выкладывались алюминиевыми лестницами (перевозили мы их закрепленными на крышах автомобилей). Да и вообще нужно отметить, что эти лестницы очень нам помогли: они скреплялись попарно в множестве комбинаций, и мы использовали их как для изготовления мостов и рамп, так и для сплава по воде, устанавливая на надувные понтоны. Когда же впоследствии я произвел подсчет, то пришел в ужас: за время экспедиции мы снимали их с крыш более четырехсот раз! И если бы только лестницы! Мы везли с собой и другие приспособления. Это были ручные домкраты, блоки, множество тросов, а также якоря для лебедок. Все это позволило нам, хоть и с большим трудом, но затаскивать наши Range Rover практически на любые скользкие берега или высокие подъемы.
Материально-техническое обеспечение
Важно рассказать и о гужевом транспорте. Дело в том, что все имущество мы перемещали именно на лошадях и пони: радиостанции, топливо, медикаменты, продовольствие. Помимо этого лошади служили основным транспортом для занимавшихся исследованиями ученых. Они (ученые) изредка появлялись в поле видимости, какоето время двигались в колонне, а потом вновь исчезали в джунглях в поисках знаний. Между тем часы неумолимо тикали, и время работало против нас. Каждый день мы были все ближе к ужасной черте: с середины апреля должен был начаться сезон дождей, и попадание в него фактически означало крах всего предприятия.
Чтобы хоть как-то ускорить продвижение передовых отрядов, в помощь им был выделен купленный в Панаме подержанный Land Rover Series II. По этому случаю он был оперативно доставлен транспортно-десантным самолетом ВВС США и передан передовой группе инженеров, работавших под командованием капитана Эрни Дюрея. Таким образом скорость их продвижения выросла. Но тут другая беда: начали сказываться климат и бешеный темп экспедиции. Фактически за все время более 30 человек были эвакуированы по причине какой-либо болезни или травмы. Наш доктор и его энергичная жена Сюзи ежечасно боролись за нас, идущих вперед с единственной, казалось, целью: получать новые травмы.
Также нас постоянно поддерживала группа снабжения, доставлявшая все необходимое по воде и при помощи авиации. Всего было доставлено 10 тонн провианта, 56 тыс. литров топлива, 2400 банок пива и 80 тыс. сигарет. Плюс к этому – питание для лошадей, бесчисленные коробки с динамитом и такая приятная и всегда нужная вдали от дома почта. Все это поставлялось на самолетах с нашей базы поддержки, расположенной в Ла-Палме, городке на побережье Тихого океана. А для того, чтобы сбрасываемые грузы было легче найти, к ящикам крепились оранжевые флюоресцентные баллоны с легким газом на веревках такой длины, чтобы шары возвышались над кронами деревьев. При запуске осветительной ракеты их было видно даже ночью. Но часто баллоны получали повреждения от острых веток и лопались, и для поиска груза в джунглях приходилось применять все способности и использовать все возможности, включая и поддержку с воздуха.
Несколько базовых правил игры со смертью
И все же одной из главных проблем при подготовке к экспедиции мне виделось соответствие всех членов команды по физическим данным и психологической совместимости. Я формировал группу так, чтобы ее члены, как высококлассные танцоры, всегда могли «двигаться в такт». Но по мере увеличения количества проблем и осложнения ситуации стали возникать такие трудности, как общая нервозность обстановки и индивидуальная вспыльчивость.
Были отмечены и случаи откровенного везения. Так, например, капитан Дэвид Бромхэд получил укус ядовитой змеи сурукуку (бушмейстера). Почувствовав, как челюсти змеи сомкнулись на его руке, он со скоростью лучших стрелков Дикого Запада выхватил свой «смит-вессон» калибра 45 и прострелил ей голову до того, как в рану начал поступать яд. Был и еще один удивительный случай, когда только исключительно вовремя прибывший вертолет, вылетевший из Зоны Канала в индейскую деревеньку на границе с Колумбией, спас жизнь одному молодому солдату. Юный сапер Дафи долго терпел приступы аппендицита, считая, что он проявляет мужество, но в конце концов просто упал на землю изможденным. Как раз в этот момент вертолет и готовился к вылету. Протерпи парень еще немного, и мы при абсолютном отсутствии возможности его прооперировать и довольно малых запасах пенициллина вполне могли его потерять...
Вспоминаю и еще один удивительный случай с бушмейстером, когда почти трехметровая особь этой чрезвычайно ядовитой змеи атаковала сержанта Лимбу. Он не видел ее, змея вероломно нападала со спины. Но каждый раз, как тело ее изгибалось для смертельного броска, Лимба делал шаг вперед, и змея промахивалась. Сзади за ним шел колумбиец Руби, который не говорил по-английски. А Лимбу совершенно не понимал испанского. Закончилась эта игра со смертью тем, что Руби подобрал огромную рогатую палку и прижал змею к земле. Лимба обернулся на звук и обомлел. С этого момента удачливый сержант вертел головой при каждом шаге.
В последний день мы чуть не потеряли двоих ребят, когда плыли на колумбийском патрульном катере. Эти двое остались на рафте, который мы толкали катером со скоростью примерно пять узлов. Вероятно, что-то попало под переднюю часть надувного понтона, его корпус лопнул, рафт накренился вперед, и огромная масса воды смыла обоих. Но просто попасть в воду – это не страшно. Страшно, когда при попытке вынырнуть видишь перед собой ржавое дно катера и стремительно приближающиеся гребные винты. К счастью, неделю назад это судно серьезно село на мель, а при снятии с препятствия потеряло один гребной винт. Вот в этот образовавшийся по случайности промежуток и попали наши двое «ныряльщиков».
Наше нескудное пищевое довольствие
Хочу со всей ответственностью заметить, что рацион питания членов экспедиции, сформированный соответствующими специалистами министерства обороны Великобритании, на самом деле оказался очень неплох. Но все же для экономии провизии и некоторого разнообразия стола мы старались по возможности питаться местными продуктами. Вследствие этого обед мог включать в себя и фрукты, собранные прямо в джунглях, и мясо игуан, обезьян, змей, диких индеек, а также рыбу. Конечно, при температуре 30–40 °С и влажности 85% хранить приготовленную пищу не было возможности. А вот особым образом упакованная сублимированная еда (особенно сушеные яблоки) хорошо сохранялась. Что же касается проблемы с питьевой водой, то в данном случае она стояла достаточно остро (воду нам тоже сбрасывали с самолета на парашютах).
В этом смысле положение несколько улучшилось, когда ближе к концу перехода через Разрыв снова пошли дожди. Но одновременно мы были буквально ошарашены множеством свалившихся на нас неприятностей. Дело в том, что в этот самый момент мы как раз находились в самом центре наиболее сложного участка пути в Дьявольских горах. Команда разведки работала в усиленном, почти беспрерывном, режиме. Все прекрасно понимали – эта дорога ведет только вперед, а назад пути уже не будет. В довершение всех бед вышел из строя наш разведывательный самолет, на котором мы облетали окрестности в поисках пути (у него сломалось заднее шасси, и он не мог нормально разбежаться для взлета).
Вскоре мы могли наблюдать сильное наводнение, начавшееся от разлива реки и ручьев. Спасли только холмы Пукуру, поднявшие нас выше уровня воды. По этой причине все три машины должны были искать объездные пути до тех пор, пока однажды, после тяжелого подъема, мы не наткнулись на старую заросшую дорогу на восточной стороне долины Туира. По ней-то мы и достигли высшей точки нашей экспедиции, границы у Паоло-дель-Летрас.
А еще через полмили мы нашли на дороге ржавую красную машину. Этот печально выглядящий Chevrolet Corvairs принадлежал к каравану Chevrolet Expedition, пытавшемуся преодолеть наш маршрут десять лет назад, но развернувшемуся на границе. Теперь этот автомобиль уже слился с природой. Сквозь его моторный отсек росли деревья, колеса выглядели оборванными тряпками, в салоне на заднем сиденье жили коралловые змеи, а на панели приборов свил свою паутину огромный черный паук.
Рассказ о том, как пять колумбийцев утонули в болоте
В Колумбии случилась страшная трагедия… Присоединившиеся в составе дополнительной разведгруппы шесть колумбийцев под командованием офицера полка связи ее величества капитана Грувза передвигались на маленькой железной лодке. Покинув пристань Тиобо, лодка попала в сильный водоворот и перевернулась. Спаслись только двое – Джереми и один колумбийский офицер. К нашему ужасу, остальные пять колумбийцев, спрыгнув с лодки, поплыли по направлению к мангровым деревьям, где, выбираясь на кажущийся твердым берег, были затянуты в трясину и погибли.
Удивительно, но наши колумбийские друзья без единого колебания прислали нам еще одну команду на помощь буквально через несколько дней. И они действительно во многом помогли вплоть до того знаменательного дня (10 апреля 1972 года), когда лагерь был разбит нами в последний раз.
Мы стояли на пике Дарьена и смотрели вдаль. Но мы не глядели на океан. Мы смотрели назад, на страшный зеленый ад болот в долине реки Атрато, где провели на две недели больше запланированного времени. Это была медленная, но бесконечная гонка, гонка длиной 60 км, которые никто и никогда еще не проходил на четырех колесах. И все благодаря разведчикам и лично капитану Ричарду Саммертону. Это он шел впереди и искал порой непростой, но все же путь передвижения по болоту.
Поверхность топи была покрыта водорослями, в которых жило несметное количество москитов, змей и аллигаторов. Чтобы прорваться сквозь этот ад, мы использовали рафт, который, бесспорно, стал одним из самых полезных приобретений экспедиции. Не знаю, что бы мы делали без этого нехитрого способа передвижения по воде. Да, технический прогресс помогал нам, но вот прорываться сквозь заросли и свисающие с мангровых деревьев лианы нам все равно приходилось по старинке, с помощью мачете.
Но иногда мачете не могли справиться с плотными, словно специально сотканными из лиан заслонами, и мы использовали динамит. Одной из положительных сторон подобного применения взрывчатки были… великолепные рыбные завтраки. Болото оказалось полно живности, особенно тарпонов. А на больших деревьях жили не обделенные питанием большие птицы и крупные ящерицы.
Однажды моя пирога перевернулась в болоте. Хорошо, что поблизости не было воронок, которыми изобиловала эта топь. Но все равно плыть за спасением было некуда – все видимые глазу берега на поверку оказывались трясиной, и я знал об этом. Мы просто держались вокруг лодки, поддерживаемые на плаву спасательными жилетами, горько сожалея об утрате части оборудования. По счастью, после нескольких попыток мы смогли вернуть посудину в нормальное положение и продолжили наш путь. Мы были насквозь мокрыми, но улыбались…
23 апреля
Когда же автомобили выбрались на твердую землю, то ее твердость оказалась весьма относительной. Это был хлипкий моховой ковер, под которым хлюпала вода. Чтобы не порвать эту единственную опору, мы могли передвигаться только на супершироких шинах Firestone. Очень скоро стало ясно: вся эта территория, поросшая небольшими деревьями, была устлана подобным ковром. Мы попросили инженеров промерить глубину трясины и потом с ужасом наблюдали, как глубиномер, представлявший собой барабан, наполненный бетоном, ушел в болото на всю трехсотметровую длину веревки. При этом (в течение двух часов погружения) он так и не коснулся дна.
23 апреля закат был таким же, как и всегда. Но на этот раз оранжевый диск солнца отбрасывал вечерние тени на счастливые лица пятидесяти мужчин и женщин, на мулов и машины, стоящие на южной стороне этого бесконечного болота. Глаза людей были пусты, лица искажены гримасой усталости, тела покрыты тысячами укусов, ноги находились в неописуемом состоянии от постоянного нахождения в воде, но это были те самые люди, кто боролся, тянул, толкал, рубил, строил и продвигал автомобили от конца северного до начала южного участка Панамериканского шоссе. Они смотрели друг на друга и от осознания содеянного улыбались. После 99 дней в джунглях и болотах Дарьена мы наконец закончили этот путь. Это был день Святого Георгия, великомученика Георгия Победоносца. И я помню, как прославленный путешественник и руководитель моей группы майор Кевин Кент сказал: «Сравнивая этот прорыв с покорением Гималаев и восхождением на Аннапурну, могу сказать, что преодоление Дарьена на автомобилях было гораздо сложнее во всех аспектах. Когда я сравниваю наше путешествие с приключениями в джунглях Калимантана, я понимаю, что вряд ли на свете есть джунгли ужаснее, чем в Дарьене!».
ТРУДНОДОСТУПНЫЙ ЗАПОВЕДНИК
Как только ни называют этот отделяющий Северную Америку от Южной участок заболоченных джунглей между Панамой и Колумбией – Дарьенский перешеек (или Панамский перешеек), Разрыв, Пробел. Но суть в любом варианте одна – это труднодоступная лесная зона, где отсутствует наземное сообщение (единственное место, где прерывается Панамериканское шоссе, пересекающее оба американских континента с севера до юга) и где в полной автономии живет туземное население (индейские племена куна и эмбера), а также колумбийские беженцы.
Кроме того, этот район издавна пользуется дурной славой (то есть считается зоной риска) из-за всевозможных незаконных операций, а также рейдов колумбийских партизан. Впрочем, как уверяет перуанский прозаик Марио Варгас Льоса, путешествовавший по многим еще не исследованным районам, редко где встречаются столь буйная растительность, разнообразные и величественные деревья и музыкальная птичья фауна, как на Дарьенском Разрыве. И действительно, в наши дни трудно поверить, что на столь незначительном расстоянии от скопления небоскребов, магазинов, ресторанов и роскошных бутиков Панамы возможно окунуться в мир, где словно остановилось время.
Дарьенский природный заповедник, основанный в 1980 году и являющийся естественным продолжением находящегося по другую сторону границы Национального парка «Лос-Катиос», учрежденного в 1973 году на северо-западе Колумбии, раскинулся на площади 579 тыс. гектаров. В его мангровых зарослях, болотах, густых и влажных тропических лесах насчитывается 2440 видов животных (в том числе пума и ягуар) и растений. В этом уникальном уголке дикой природы среди 400 видов пернатых встречается один из самых мощных хищников – гарпия. Кстати, испанские конкистадоры смогли пересечь Анды и Амазонию, но не Дарьенский Разрыв, вставший на их пути.
Недавно француженка Патриция Аптон (Patricia Upton) выпустила путеводитель для «искателей приключений», где на 40 страницах рассказала, как пересечь Дарьенский Пробел, и описала все – от пограничных и таможенных формальностей до встреч с «герильейрос». Что ж, она может говорить об этом со знанием дела, ведь ее муж Лорен Аптон пересекал эту местность в 1976, 1977 и 1979 годах, а вместе с Патрицией они покоряли Дарьен в 1985, 1987 и 1995 годах. Между 1985 и 1987 годами они впервые полностью пересекли эти джунгли на Jeep 1966 CJ5.
И еще об экспедициях через Дарьенский Разрыв. Первое пересечение на автомобилях этого участка бездорожья состоялось в 1959–1960 годах. Участники использовали внедорожники марки Jeep и Land Rover. Позднее, а именно в 1962 году, несмотря на поддержку General Motors, Разрыв не смогла преодолеть экспедиция на трех Chevrolet Corvairs. Что же касается Британской трансамериканской экспедиции, которой и посвящен настоящий материал, то по сути это была реклама выпущенной в 1970 году модели Range Rover. Как следствие, этот отрезок Дарьена был пройден фактически с помощью британской армии.
На космических снимках Дарьенский Разрыв хорошо просматривается как местность, сплошь покрытая лесом. Множество заболоченных участков и сложный рельеф и по сей день позволяют природе с успехом противостоять цивилизации. На правом снимке хорошо видно, где именно заканчивается дорога и начинается едва заметная тропа (ее еще называют Британским путем), ведущая в никуда...
текст: Дж. Н. БЛЭШФОРД-СНЕЛЛ (J. N. BLASHFORD-SNELL)
перевод с английского: Дмитрий ЛЯХОВЕНКО
рисунки: Юрий БОРЗОВ, Дмитрий ЛЯХОВЕНКО
 |  |  |
Новый комментарий
Войдите на сайт чтобы получить возможность оставлять комментарии.